По узким улочкам Парижа такси плыло неспешно, будто стараясь продлить эти мгновения. Мадлен, прижавшись лбом к прохладному стеклу, тихо просила водителя свернуть то к мосту Александра III, то к скверам Люксембургского сада. В её глазах, устремлённых на знакомые фасады, оживали не камни, а целые жизни — отзвуки смеха, давние обещания, лёгкая грусть былых встреч.
Водитель, пожилой мужчина с мягким взглядом, лишь кивал, выбирая объездные пути. Он понимал без слов: это не просто маршрут, а прощание. Когда машина остановилась у ворот дома престарелых, он вышел, чтобы помочь пассажирке, и на прощанье бережно пожал её руку. В его молчаливом жесте был весь Париж — благодарный и немного печальный.